И в сумерках придёт рассвет. Роман-фэнтези - Надежда Черпинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Каран Гелан! – прошептала Мара в ужасе. – Они искали меня!
В следующий миг она уже не смогла сдержаться и зарыдала. Дядя Бат был пришпилен длинным копьём к стене сарая. Его простая льняная рубаха побагровела от крови. Тётя Мирна лежала на пороге дома, невидящим взором глядя в небеса – из груди её торчало три стрелы. Мара упала подле неё на колени, целуя мёртвое лицо, закрыла её светлые глаза и оглянулась, всматриваясь в полумрак дома. Она не смогла подняться с колен, когда увидела рыжее пламя волос Джайны, сияющих в углу возле очага. Ползком Мара добралась до названной сестры, положила её голову на свои колени, вырвала кинжал из её сердца и долго рыдала, перебирая ласково огненные пряди. Однажды она уже потеряла всё, пусть она и не помнила, как это случилось, пусть магия и вырвала из её памяти осколки прошлых дней, заключив её душу в зачарованную ловушку небытия, но боль всё равно не отпускала её. Теперь она вновь лишилась самого дорогого, и причиной сего были два слова: Каран Гелан – проклятие, разрушившее её жизнь.
– Ах, зачем, зачем я ушла сегодня в лес?! – шептала она не в силах смириться с потерей столь юного и прекрасного создания, как Джайна. Ещё утром она смеялась вместе с ней, видела её задорную улыбку, и больше её нет. Разве с этим можно примириться??? – Лучше бы я осталась! Лучше бы я лежала здесь вместо тебя! О, Творец, как несправедливо, ведь они меня, меня искали! – плакала Мара Джалина от ненависти и злости на саму себя и свою судьбу. – Я погубила вас всех, всех! Я не могу больше жить так! Простите меня! Джайна, дядя Бат, тётя, простите меня! О, Творец, за что?! За что?!
И вдруг до её слуха донёслись голоса с улицы и цокот, словно кто-то пришёл дать ответ на её вопрос.
– Обшарь дом! Авось, сыщешь чего, что нам укажет, где разыскивать теперь! – услышала она грубый мужской голос.
Вначале ей стало страшно, но ненависть и боль заглушили ужас. Она подняла с пола лук и стрелу, которую Джайна видимо так и не успела вложить, и натянула тетиву. Она ждала…
И вот, чёрный воин показался в дверном проёме. Расстояние между ним и Марой было небольшим, и стрела без труда пробила кольчугу. Мужчина вскрикнул и упал на пороге. Когда Мара хотела выскочить наружу, он попытался схватить её, и Мара, не раздумывая, обрушила на его голову лук. Она вырвалась на улицу, вкладывая в лук ещё одну стрелу, найденную снаружи у порога дома. Из-за сарая появился второй воин, привлечённый шумом. Мара выстрелила вновь, но этот оказался проворнее, он успел отклониться, и стрела прошла мимо, лишь вскользь оцарапав руку.
– Ух, зараза! – свирепо заорал он.
И Мара, отшвырнув лук, со всех ног бросилась наутёк. Она бежала так быстро, как никогда в жизни, перепрыгивая как лань через мёртвые тела, обломки дверей, завалившихся заборов, к спасительному лесу, до которого уже оставалось совсем немного. Но из деревни вслед за ней уже мчалась погоня: раненые воины прокладывали на лошадях дорогу среди трупов. Мара услышала крики и увидела, что с запада ей наперерез несутся ещё три всадника. «Только бы успеть добежать до леса!» – взмолилась Мара мысленно.
И она успела скрыться средь кустов орешника прежде, чем её настигли, но преследование не было окончено. Всадники побросали лошадей и с криками и руганью ринулись в лес. Зазвенели мечи, прокладывая новые тропы средь кустов и листьев папоротника. Но здесь преимущество было на стороне Мары – девушка знала каждое дерево в этом лесу.
И всё-таки погоня не отставала. Мара Джалина пыталась не показываться на открытых местах, бежала всё дальше вглубь леса к поросшему ивами берегу ручья. Она знала, что Эльфийская Долина – её единственный шанс спастись, ибо надеялась, что воины Каран Гелана не посмеют сунуться в обитель эльфов. Силы уже покидали её, лёгкие горели от быстрого бега, и пот струился по лицу, когда она, наконец, увидела «Ивовые врата», и свежий серебряный туман окутал её.
Но погоня и здесь не оставила её. Чёрные воины рискнули ворваться на приграничные земли эльфов. Силы Мары были на исходе, а меж тем здесь её положение стало ещё опаснее. Лес эльфов был светел, и в этом месте не произрастало такого густого подлеска, как за его пределами. Спрятаться негде, Мара то и дело показывалась на открытой местности. Вот она вбежала на очередной пригорок и тут же услышала крики за спиной:
– Вон она! Вон она! Держи! Хватайте её!
Стрела прошуршала где-то совсем рядом, и стайка испуганных птиц взмыла ввысь. Мара сбежала с холма, на секунду исчезая от взора преследователей. Она остановилась, задыхаясь от бега и выбирая, куда же устремиться дальше.
И тут кто-то схватил её сзади, ладонь левой руки зажала ей рот. Мара забилась, как пойманная в силок птица, попыталась вырваться и даже укусить сжимавшую её руку. Но безуспешно! Поймавший её, не отрывая ладони от её губ, развернул девушку, прижал к стволу дерева и прошептал:
– Тсс-с!
Глаза Мары Джалины расширились от изумления: вместо чёрного солдата пред ней стояло существо светлое, прекрасное и явно не являвшееся человеком, несмотря на очевидное сходство с ним.
Это был самый настоящий эльф! Ветер теребил его светлые золотистые локоны, а серые, сияющие, как звёзды, глаза внимательно изучали беглянку. Он прислушался к надвигающимся крикам и снова сказал: «Тихо!», будто Мара могла закричать даже с закрытым ртом. В следующий миг он склонился и неожиданно накрыл их обоих с головой своим серым плащом. Впрочем, был ли он серым, Мара не могла сказать с абсолютной уверенностью – он мерцал, и, казалось, постоянно менял оттенки.
На миг Мара забыла о страхе – удивление вытеснило тревогу и боль. Она вдруг осознала, что это и есть её первая встреча с эльфом, о которой она так долго мечтала. Но страх вернулся, когда она услышала голоса своих преследователей совсем близко. Глупо было полагать, что их не заметят в таком странном, ненадёжном укрытии, под тонкой тканью, сквозь которую проникали даже солнечные лучи. Мара почувствовала себя ребёнком, который прячется от своих страхов под одеяло. Она понимала, что это безумство – укрываться так от банды свирепых слуг Катараса.
Но почему-то страх уже совсем оставил её… В полумраке под плащом она видела, как сверкают ясные глаза эльфа, и чувствовала его дыхание, и от его присутствия стало так спокойно и безопасно, словно в материнских объятьях, и горечь и ужас оставили её. Он был так близко, что она слышала, как стучит его сердце – бесстрашно, спокойно – в то время как её собственное бешено билось, трепетало неистово, и новые, неведомые ей до того мига чувства проснулись в душе Мары, словно искорка пробежала по телу, и стало вдруг жарко, и она смущенно опустила глаза.
Тёмные тени приблизились, залаяла собака, и Маре захотелось врасти в дерево. Но сквозь тонкую ткань плаща, она заметила, как четыре высоких силуэта миновали их и отправились дальше, недоумевая, куда делась беглянка, следом бежала и собака.
Когда их голоса смолкли, эльф отступил назад и, набросив серый плащ обратно на плечи, застегнул серебряную пряжку. Он не сводил сияющих глаз с Мары, словно о чём-то размышлял или что-то вспоминал. Взгляд его скользнул по её груди, задержался на «розе» – ожоге.
Мара Джалина меж тем не могла оторвать глаз от своего спасителя. Она от потрясения потеряла дар речи. Понимая, что следует что-то сказать, девушка всё же не находила слов и лишь глядела на странное существо, мысленно благодаря его за ещё более удивительное спасение. Смутившись его прямого взгляда, она молвила, наконец:
– Благодарю Вас, господин эльф, за то, что Вы спасли меня от неминуемой гибели! Я хотела бы щедро одарить Вас за спасение моей никчёмной жизни. Но, боюсь, у меня не найдётся ничего, что стало бы достойным подарком для Вас, господин эльф!
– Каждая жизнь бесценна в глазах Творца – она не может быть никчемной! – рассудил эльф, и голос его был звонким, как прибой, и глубоким, как Серебряное море. – Но лучший дар для меня – твои учтивые слова! Сколько воинов гналось за тобой? – спросил он тут же.
– Пятеро, а может, и больше, но двое ранены, – ответила Мара.
– Тогда я должен идти! Прощай! Иди и не бойся – они не выйдут из леса! – быстро проговорил эльф и, услышав тихий свист, похожий на пение птицы, отступил на шаг, готовый сорваться с места.
– Могу ли я узнать имя своего спасителя? – поспешно спросила девушка, опасаясь, что чудесное видение сейчас исчезнет.
– Эльфы не открывают своих имен первым встречным, – холодно ответил эльф и, помедлив, спросил: – А где та, другая, рыжая?
В глазах Мары сверкнули слезы.
– Джайну убили! Они убили! – тихо сказала девушка.
Эльф помрачнел и пошёл долой, бросив коротко: «Прощай!». Легко он взбежал на холм и скрылся за ним, а Мара всё глядела ему вслед, словно смотрела, как тает волшебный сон.
